Протоиерей Алексий Крылов:
— Отец Алексий, большинству из нас практически ничего не известно ни об истории, ни о специфике пастырской работы на военно-морском флоте. С чего бы вы начали этот разговор?
— Знаковых, символических событий в последние годы было уже немало. Были походы священников и даже епископов на кораблях и подводных лодках, были освящения кораблей и знамен. Но если в течение нескольких лет мы не наладим постоянную, систематическую работу в каждом гарнизоне и подразделении, люди начнут уставать от «только символического». Поэтому очень важно понять, каково место военного священника на корабле или в части, зачем он там находится, что он делает каждый день. Простого ответа на эти вопросы у меня нет. Думаю, мы все еще только ищем эти ответы. Но в необходимости служения священников в армии и на флоте сейчас уверены все.
Санкт-Петербург — морская столица России. Иеромонахи Александро-Невской лавры были первыми священниками на кораблях строившегося Петром I флота. И сегодня в нашем городе духовное окормление необходимо курсантам Высших военно-морских и кадетских училищ, бригадам кораблей и учебным отрядам, работникам морского порта и судоверфей, морякам торгового флота, членам общественных и ветеранских организаций и многим другим людям, имеющим отношение к морю. Сейчас это «море» работы как-то координируется соответствующим епархиальным отделом. Но я считаю, что главным центром для военно-морского духовенства Петербурга, да и всей России, должен быть храм.
К 200-летию Российского флота в Кронштадте был заложен Николаевский Морской собор. И сегодня наша задача заключается не в том, чтобы моряки «вернули собор верующим», а в том, чтобы моряков собрать для возрождения собора как главного морского храма России.
Есть в Петербурге и другие исторические военно-морские храмы, которые тоже ждут возобновления православной жизни на флоте. Решение этой задачи, на мой взгляд, лучше всего было бы начать с создания Приходского собрания из военных моряков.
Порой в нашей организационной работе незримо присутствует противопоставление «моряков» и «верующих». Например, существует практика подписания соглашений между военными подразделениями и соответствующими синодальным или епархиальным отделами. Без сомнения, это помогает нам в работе. Армия — структура иерархическая, и если вышестоящее подразделение подписало такое соглашение, то это хорошая поддержка для сотрудничества на местном уровне. А когда люди общаются друг с другом и между ними возникает доброжелательное отношение, начинают строиться какие-то совместные планы. Однако все это выглядит так, как будто две различные организации — армия и Церковь — налаживают сотрудничество. Но ведь военные — это и есть православные! Церковь по отношению к ним не является какой-то «внешней» организацией. Поэтому наша задача — превратить «стихийное» православие наших военнослужащих в открытую и активную социально-значимую позицию.
— В чем заключаются особенности пастырского окормления военных моряков?
— Я ходил на военном корабле по Балтике, служил молебны и панихиды. Священник на корабле — особый человек. Рядом с ним каждый ощущает себя перед лицом Церкви, и благодаря его присутствию в повседневной корабельной жизни возникает как бы другое измерение. На корабле тогда есть не только командиры и подчиненные, не только ежедневный тяжелый морской труд и, зачастую, сильное психологическое нап ряжение, но и есть человек, несущий высшие христианские ценности, олицетворяющий дружелюбную, мирную гражданскую жизнь. Пусть никто сначала особенно с ним не общается, не исповедуется, но в жизни корабля открывается новая страница. Священник может выступать и смягчающим звеном, если в коллективе возникают какие-то трения. Рядом с ним, служащим «ради Христа», и дедовщины, и суицидов, возможно, будет меньше. С одной стороны, его все уважают, начиная от командира корабля, командира части, с другой стороны, он не в этой иерархии, он ни от кого не зависит, ничего кроме христианских ценностей не защищает. И такая его независимость очень важна.
— Удастся ли сохранить эту независимость, если деятельность военного духовенства будет регулироваться отдельным законом, о чем в последнее время было немало дебатов?
— Не думаю, что будет хорошо, если законом будет «введено» военное духовенство. Обычно русский человек закону не доверяет и противится ему, и этим могут воспользоваться наши противники.
Иногда приводят нам в пример капелланов в западных армиях. Но капеллан обычно живет вместе с личным составом: встает в семь, бежит на зарядку, завтракает со всеми в столовой и целый день проводит в расположении части. Возможно, мы найдем трех-четырех иеромонахов или священников, которые будут на это согласны. Но все равно это будет только символическим событием и долго это не продлится.
Пока что у нас военными священниками являются обычные приходские священники. Если церковь находится неподалеку от воинской части, то ее священник и посещает воинскую часть, занимается с личным составом и семьями. А ему помогают храм восстанавливать то рабочей силой, то материалами. Так все и возрастают в православном служении. Конечно, военным священникам необходимо дополнительное образование — сборы, семинары. Священники должны ясно представлять себе армейские проблемы, например, причины дедовщины и т.п.
— Сколько в вашей епархии должно быть «флотских» священников, чтобы в полной мере обеспечивать окормление военных моряков?
— У нас много морских объектов. Я думаю, что для этой работы епархии необходимо 15 священников. Сегодня священников, постоянно работающих с военными моряками, в три раза меньше. Надеюсь, понемногу мы это положение исправим.
Беседовал Сергей Чапнин
|
